Лёну очень стыдно, потому что он выкладывает рождественские заказы-подарки на полчаса позже. Хотя, по-московскому времени я даже слегка успеваю... Никого не забыла? Если что, не обижайтесь, а пните меня, чтоб я вспомнила!))

Итак, раздача слонов!

+ для Christoph D.L.+ для Christoph D.L.
заказ: рождество, королевская семья, Авалон, гора, шары
(да, я долго его вынашивала, но таки вдохновение - вещь привередливая. Зато тут есть твой ОТП!)))

Королевская семья имела традицию праздновать Рождество вдали от шумной столицы. Наследники сильнейшей империи в мире уезжали в горы, где все было белоснежным под покрывалом из мягкого снега. Взрослые устраивали прием в бальной зале, где обсуждали политику, экономику и прочие важные новости, вроде планов постройки летающей крепости Авалон, ну а дети собирались в дальней гостиной и, рядом с пышно наряженной ёлкой, поедали вкуснейшие лакомства и рассказывали друг другу интересные истории. Иногда младшие готовили какую-нибудь рождественскую постановку, и потом, хохоча и смущаясь, выступали перед старшими братьями и сестрами.
Но в этот год все было проще. Кловис и Юфи о чем-то шептались над пестро раскрашенной бумажкой, Корнели поглядывала на них с подозрением: она решила, что ее младший братец нарисовал очередной шутливый шарж на нее. Шуток Корнелия не любила, поэтому мрачнела с каждой минутой, в то время как Юфи хихикала все громче.
Лелуш примостился у камина с очередной книжкой, а Шнайзель задумчиво поглядывал за окно, качая на коленях малышку Наннали.
Наннали внимательно оглядела своих братьев и сестер и неожиданно авторитетно заметила:
- Шнайзель влюбился. Я видела.
Подпирающий дальнюю стену голубоглазый Кэнон Мальдини поперхнулся конфетой и бурно покраснел.
Кловис уронил карандаш под стол, а Юфи снова хихикнула, заметив дернувшегося Мальдини.
Сам Шнайзель только загадочно улыбнулся и излишне добродушно потрепал сестренку по светлой головке.
Зато Корнелия подскочила на стуле и, отшвырнув в сторону подарок от Одиссея, вопросила:
- Это правда, братец?
На этот раз Шнайзель одной улыбкой не отделался.
Прищурив один глаз, он кивнул.
- Правда.
Лелуш, до этого тихо отчитывающий малышку Наннали за излишнюю откровенность, не приличествующую принцессе, громко ойкнул и уставился на Шнайзеля. Кловис, заползший под стол за карандашом, кажется, начал тихонько подвывать от горя, а Юфи захихикала еще громче.
- И кто она? - поинтересовалась Корнелия, опасно сжимая в кулаке накрахмаленную салфетку.
Шнайзель неловко замялся, не зная, как бы потактичнее намекнуть родственникам, что его любовь не совсем такая, какой себе они ее представили.
- Очень милая персона, - осторожно ответил Шнайзель, стараясь не глядеть в сторону Мальдини, сползающего по стенке при виде раскрасневшейся Корнелии.
Лелуш увлек Наннали яркой книжкой, а сам поближе пододвинулся к креслу Шнайзеля. Наклонившись, он заглянул под стол. Кловис, хлюпая носом, что-то черкал в своем блокноте, бурча под нос "Да кто только посмел...". С другого фронта под стол заглядывала Юфи. Встретившись взглядом с сестрой, Лелуш подал плечами и снова повернулся к Шнайзелю.
- Мы ее хоть знаем? - подняла брови Корнелия, придвигаясь поближе. Шары на елке мигнули опасным красным обтлеском. Мальдини, бледнея и стараясь сдерживать икоту, тихонько полз вдоль стенки к выходу.
Шнайзель кивнул. Корнелия скрипнула зубами и откинулась на стуле, перебирая в уме всех возможных претенденток на сердце брата. Лелуш поежился, взглянув на выражение лица старшей сестры.
Кловис хныкал под столом. Юфи с любопытством разглядывала сестру. Шнайзель умиротворенно улыбался, глядя, как Мальдини бесшумно выскальзывает за дверь.
Череp пару минут Корнелия хлопнула себя по колену и, резко поднявшись, подошла к Наннали, разглядывающей карту Японии в атласе. Лелуш подскочил, но было поздно.
- Солнышко, милая, - защебетала она, подняв за подбородок головку девочки. - Ты знаешь, в кого влюбился братик Шнайзель?
Наннали внимательно поглядела по сторонам, потом твердо кивнула.
Шнайзель побледнел, а Юфемия выжидающе подняла брови. Даже Кловис высунулся из-под стола и уставился на сестер.
- Ты же скажешь сестренке, в кого влюбился братик Шнайзель? - проворковала довольная Корнелия, поглаживая пухлую щечку Наннали.
Девочка, не долго думая, ткнула пальцем туда, где пять минут назад стоял Канон. Разумеется, шесть глаз, метнувшихся в ту сторону, обнаружили только портрет императрицы Марианны, висящий в тяжелой раме на стене.
Юфи взорвалась громким легким смехом и сползла вслед за Кловисом под стол. Сам Кловис глупо моргнул и покосился на бледного Лелуша.
Корнелия поднялась, подошла к Шнайзелю и вздохнула.
- Ее величество Марианна - прекрасная женщина, - и, растроганно улыбнувшись, добавила, - я тебя понимаю, братец...
За окном падал легкий белый снег.


+ для Hisanata+ для Hisanata
заказ: По Корзинке, Кёу/Тору. Можно даже джен, но всё-таки мне хотелось бы увидеть хоть долю романтики)
(ох, старая добрая Фуруба. Пока писала, вспомнила молодость. Что самое удивительное, написалось все достаточно легко, хотя я опасалась, что буду мучить этот фик дольше всех.))

Бегающая по дому Тору, в руках которой мелькали то тряпки, то сковородки, не сразу заметила согнувшегося над столиком Кёу. Вся его фигура буквально излучала ауру мрачности и раздражения. Если бы парень сейчас был в своей кошачьей версии, то совершенно определенно его встопорщенный рыжий хвост бы метался из стороны в сторону раздраженными рывками.
Девушка оглянулась на гору посуды в раковине, отложила полотенце в сторону и вытерла руки о передник. Тихо приблизилась к Кёу и, заглянув через плечо, громко спросила:
- Что делаешь?
Кёу подпрыгнул от неожиданности. Ему хватило огромного труда не ляпнуть вслух какой-нибудь оскорбительной дерзости, хотя он был уверен, что Тору все равно не обидится.
- Ничего, - буркнул он, успокоившись.
Тору это не удовлетворило. Продолжая ясно улыбаться, девушка присела рядом и смущенно кивнула на прикрытый ладонями листок бумаги.
- Не знала, что Кёу-кун любит рисовать, - заметила она.
- Я и не люблю, - огрызнулся рыжий, все же покраснев. - Так. Черкаюсь.
- Ммм... - протянула Тору. - Можно посмотреть?
- Нет! - он на вскяий случай скомкал листок и сунул его в карман штанов, и вместе со штанами еще и отодвинулся подальше.
Кёу знал, что даже если Тору будет обидно, она не подаст виду. Так и в этот раз. Она лишь еще раз смущенно улыбнулась, пробормотала сбитое "извини" и упорхнула на кухню.
Сидя на полу и слушая, как громыхают на кухне сковородки, Кеу задумчиво посмотрел на свой кулак. Белый уголок тоскливо выглядывал из плотно сжатых пальцев.
Рыжий тяжело вздохнул, поднялся с пола и тихо прошел на кухню.
Тору как раз стояла на стуле и пыталась запихать на дальнюю полку шкафа стопку тарелок.
- Я... - он снова замолчал, и продолжил, когда внимание Тору обратилось к нему. Чистые карие глаза широко распахнулись, завидев мятый листок, который Кеу небрежно положил на верхнюю тарелку, - я просто пытался вспомнить строки, которые мы учили по английскому в прошлом году. Вот. Можешь прочитать. Дальше я не смог вспомнить.
С этими словами он, красный от смущения, поспешно удалился. Тору слышала, как он громко поднялся по лестнице наверх, и улыбнулась. Составила тарелки на стол, взяла листок и аккуратно разгладила.
Помимо всяких крендельков и звездочек, которые машинально рисуются на полях любой записной книжки, она увидела следующее:
Thou art thy mother's glass, and she in thee
Calls back the lovely April of her prime
( Ты - зеркало для матери своей,
Ее апрель собой являешь ты).


+ для Isonna + для Isonna
заказ: фанф на ТамаХару?Что-нибудь серьезное, но не ангстовое.
(ох, насчет серьезности, не знаю... я старалась, честно)))

- Семпай, сосредоточься! Это серьезно, в конце-концов!
Блондин выпорхнул из своих грез и, тряхнув головой, с блаженной улыбкой уставился на девушку. Та привычно покраснела.
- Серьезно тут только то, что ты вот уже пять лет отказываешься звать меня по имени, - он надул губы и посмотрел на нее исподлобья. - Неужели, ты меня совсем не любишь?
Харухи открыла рот, но не нашлась, что сказать.
Пять лет? Неужели? Ей казалось, она буквально вчера открыла тяжелую дверь в третью музыкальную комнату - толкнула створку в новую жизнь. Обрела самых преданных друзей. Казалось, это было совсем недавно: клуб свиданий, игры в школьном саду возле розовых кустов, восторженные девчачьи стайки - ее фанклуб...
Или вот этот блондин, перевернувший всю ее жизнь с ног на голову. Большой ребенок, эгоистичный и открытый, добрый, но жесткий, когда необходимо. Преданный, но любвеобильный. Самый противоречивый и открытый идиот в ее жизни.
Самый близкий и дорогой друг, товарищ, родная душа.
Но почему же она так и не может заставить себя называть его по имени?
Харухи тяжело вздохнула и откусила очередной кусок бутерброда.
Вопрос Тамаки так и повис без ответа. Девушка пожала плечами.
- Я привыкла звать тебя "семпаем", - пробормотала она. - Это ведь не какое-нибудь оскорбительное прозвище, правда?
Неуверенно, но он все же кивнул.
Яркое солнце радостно прыгало в отражениях, искрящихся на поверхности небольшого фонтанчика. Они сидели в небольшом парке неподалеку от колледжа Харухи, просто потому, что Тамаки подкараулил ее на выходе из аудитории и уволок "на природу и на травку, потому что весна, и птицы, и вообще, посмотри, как замечательно на улице, и не стоит твою красоту хоронить в пыльных склепах библиотек"...
Ей не оставалось ничего другого, как пойти за ним.
- И, кроме того, - продолжила Харухи, - ты не прав.
- В чем это? - встрепенулся Тамаки.
- Ну, когда сказал, что я тебя не люблю.
Левая бровь Тамаки медленно поползла вверх. В своем изумлении он был почти похож на Кею, когда тот обнаружил, что Тамаки самостоятельно разобрался в своих чувствах к Харухи.
Собственно говоря, этим фактом были удивлены все, включая и саму Харухи.
- То, что я называю тебя семпаем вовсе не значит, что я хочу тебя оскорбить, - пробурчала Харухи, расправляясь с бутербродом. - Просто я привыкла к тебе. И привыкла называть тебя семпаем. Смирись.
Она нахмурилась, столкнувшись с его обиженным взглядом из-под длинной растрепанной челки.
- Привыкла? - протянул он.
- Разве это плохо?
- Привыкнуть, это не полюбить, - пояснил Тамаки куда-то в сторону.
- Для меня это - одно и то же, - терпеливо заметила Харухи.
- То есть ты меня любишь?
Молчание. Неуверенное пожатие плечами.
- Видимо, так.
- Видимо?
Фуджиока устало покосилась на друга.
- Семпай, я первый раз в жизни признаюсь в любви. Ты не мог бы не осложнять этот процесс своим логическим переосмыслением сказанных мною фраз?
Несмотря на довольно таки грубоватую форму обращения, Тамаки расцвел. Улыбка от уха до уха, сияющие синие глаза, мягкие блики на волосах.
- Хочешь сказать, - запнувшись, пробормотал осчастливленный Суо, - что...
- Да, - снова покраснев, оборвала его Харухи. - Поэтому, ты ведь будешь доволен, зная, что я тебя люблю, но буду по-прежнему называть "семпаем"?
В ответ он наградил ее знаменитым удушающим объятием, и в первый раз за эти годы Харухи почему-то не захотелось испариться куда-нибудь подальше.


+ для Mayura-chan+ для Mayura-chan
заказ: по Орану. Пейринг - ХикаХару, можно?)) романтичное, вытекающее в ангст
(первый фик на этот пейринг, и, видимо, поэтому получится скорее односторонним... очень надеюсь, что вам понравится.)

Дождливая погода была словно декорацией к спектаклю, разыгравшемуся под крышами академии Оуран.
Хикару мрачно обозревал, как Тамаки, стоя на стуле, провозглашал:
- Таким образом, я буду принцем, а моя дорогая Харухи - принцессой, и...
- Ты это сам решил, Милорд? - хмыкнул Каору, сидящий на стуле рядом с раздраженной Харухи.
- Кея поддержит, правда, мамочка? - король гостевого клуба с надеждой повернулся к своему другу.
Судя по ответному взгляду Отори, идея Тамаки не пришлась ему по вкусу. Суо спрыгнул со стула и кинулся проворачивать маневр по завоеванию голоса Кеи в пользу своего решения.
Хикару оглянулся на Харухи.
Девушка подшивала подол какого-то косплейного платья; Каору неподалеку возился в корзинке с мотками ниток.
- Харухи, а что ты думаешь по поводу идеи милорда? - тихо поинтересовался Хикару, стараясь, чтобы его голос не достиг ушей Тамаки.
- Дурацкая идея, - лаконично отозвалась девушка, делая очередной стежок. - Ему больше пойдет образ испорченной дочки мачехи.
Хакару рассмеялся:
- Если в роли мамочки будет Кея, то да, я согласен, - кивнул он. - Серьезно, а кого ты хочешь на роль принца?
Она остановилась, посмотрела куда-то в сторону. Задумчиво закусила верхнюю губу. Хикару замер, любуясь ее взглядом, большими карими глазами и бледной ровной кожей. И, странно, он никогда не замечал вот этил веснушек на ее носу - таких милых и очаровательных, и немножко наивных.
- Думаю, Мори-семпая, - ответила Харухи, вновь возвращая Хикару в реальность.
- Почему его? - переспросил Хитатчин, удивленно моргая. Представить себе Мори прекрасным принцем, в принципе, было возможно, но ему не хватало некоторых качеств, которые бы вскружили голову упрямой принцессе из сказки, которую они собирались косплеить.
- Потому что Ханни-семпай в таком случае определенно будет принцессой, - пояснила Харухи и вновь вернулась к иголке с ниткой.
- Логично, - склонив голову, вздохнул Хикару. - Но, эй, Харухи, принцем ведь могу быть и я!
Девушка улыбнулась.
- Не говори ерунды, - отмахнулась она. - Ты не похож на сказочного принца, Хикару. На его друга - да, или на брата. Вот Каору мягче - и он обходительней и галантнее...
- Неправда! Я такой же мягкий и галантный, - возмутился Хитатчин.
- Не такой же, - твердо повторила Харухи, подрезая нитку. - Каору! Я закончила.
Хикару смотрел, как она складывает швейные принадлежности обратно в корзинку. Как улыбается Каору, как собирает свои веши и прощается с членами клуба, пытаясь избежать пышных объятий Тамаки.
Хикару смотрел ей вслед и думал, что все они - мужчины гостевого клуба - они для Харухи Фудзиоки просто друзья.
Мори и Ханни - у них свой маленький клуб.
Тамаки - это Тамаки: болван, истерик и добрая душа, слепец и гений.
Кея - холоден и замкнут, он не пустит ее, она не захочет стучаться к нему.
Каору - мил, добродушен, но он его, Хикару брат. И Каору знает о чувствах Хикару и поэтому даже в мыслях не сможет забрать у него желаемую игрушку, пусть даже эта игрушка могла бы принадлежать ему.
А он, Хикару... он не для нее, и он это знает, потому что это знает она. Харухи, сама о том не догадываясь, выстроила свою стену, свою личную зону, обозначив ее и не разрешая заходить за границы.
Иногда, как сейчас, Хикару даже эгоистично радовался этому: тому, что он не один такой идиот, который может разбить лоб о ее стену.
В следующее мгновение он уже гордо поднимал подбородок и выпрямлял спину.
Кто знает, может у него окажется самый крепкий лоб?


+ для Trigun X+ для Trigun X
заказ: С.С. и Лулу
(хотелось чего-то шуточного! а вообще, идея Лелуша в очках сама родила этот фик))

Стоя в дверях, С.С. минут пять любовалась на спину Лелуша, сгорбленного над стопкой книг.
Потом потянулась и медленно подошла к нему.
- Еще не надоело?
Лелуш послал ей злобный взгляд поверх очков, сползших на нос. Очки были всего лишь пафосным элементом, дополняющим образ писателя-романтика, который придумал себе Лелуш. Ну как - придумал. Был вынужден это сделать.
Ведьма взяла ближайшую книгу, пролистала, вчиталась в один абзац, тихо хмыкнула.
- Пытаешься понять женскую натуру с помощью книг? Лелуш, это дело безнадежное. Так роман не напишешь.
- Это все ты виновата, - прошипел бывший принц из-за очередной книги с названием "Женское сердце на вашей тарелке".
Ведьма изогнула бровь и присела в кресло напротив Лелуша, откинувшись на спинку.
- Разве я виновата, что ты проиграл мне в шахматы на желания, Лелуш? - безэмоционально спросила она, глядя куда-то в сторону.
- Ты никогда раньше не говорила, что умеешь в играть в шахматы. Я просто не ожидал такого мастерства, - огрызнулся Лелуш.
- Поэтому тебе придется написать женский роман, - пожала плечами С.С., - Итак. Что ты пытаешься там найти?
Лелуш хмуро уставился на подругу и буркнул:
- Реакцию женщины на признание в любви.
С.С. кивнула, закинула ногу на ногу и с готовностью воззрилась на Лелуша.
- Что? - через минуту молчаливых гляделок не выдержал парень.
- Признайся мне в любви.
- Чего?
- Ты же хочешь узнать мою реакцию, - лениво пояснила С.С., - Давай. Я жду.
Лелуш с опаской посмотрел на ведьму, оглянулся на дверь. Отступать было некуда и он, отложив книгу, тяжело вздохнул.
- Я тебя люблю.
С.С. никак не отреагировала, продолжая разглядывать пуговицу на рукаве.
Лелуш поерзал в кресле. Спустя минуту не выдержал и раздраженно прорычал..
- С.С.!
- А? - она подняла на него спокойные глаза. - Ты что-то сказал?
- Я сказал, я тебя люблю, - сквозь зубы повторил Лелуш. Подумав, добавил. - Сильно.
Ведьма склонила голову на бок.
- И что ты ожидаешь от меня услышать?
Лелуш покраснел. Не от смущения, от ярости.
- Я думал, ты хочешь продемонстрировать это мне - реакцию на признание, - едва сдерживая себя, выдавил он
С.С. вздохнула и покачала головой.
- Твое признание никуда не годится. Никаких чувств ты в него не вложил. Будто заказал очередную пиццу по телефону.
Лелуш прекратил нервно барабанить пальцами по столу и опустил голову.
С.С. широко ухмыльнулась. Однако, через минуту Лелуш вновь выпрямился, но уже с яркой улыбкой и самым добрым взглядом, который смог состроить, учитывая непрекращающееся раздражение.
- Я тебя люблю, - и после драматической паузы продолжил, - как этот мир, как это солнце, как воздух, которым дышу.
Безэмоциональная физиономия С.С. стала доказательством того, что и в этот раз ее что-то не удовлетворило.
- Что? - простонал Лелуш.
- Ты поставил меня в один ряд с воздухом и солнцем. Еще бы добавил о своей любви к черному чаю и соевым блинчикам, и я бы тебя убила.
Лелуш мигнул, и, уронив голову на руки, хмыкнул:
- Ты какая-то неправильная женщина. Мне не стоило доверяться в этом вопросе тебе, С.С.
- Это ты неправильный мужчина, - отрезала в ответ ведьма и снова отвернулась к окну. - Еще попытки будут?
Лелуш посидел минуту, видимо о чем-то соображая. Вообще-то, за это время он мог бы в мельчайших подробностях продумать план захвата самолета, к примеру, с помощью тапка и мобильного телефона...
Неожиданно он поднялся, подошел к развалившейся в своем кресле С.С. и опустился на колени. Обхватил ладонями ее лицо и, облизнув губы, поймал ее удивленный взгляд. Не успела ведьма сменить выражение лица с изумленного на привычно-равнодушное, как губы Лелуша накрыли ее в мягком легком поцелуе.
Через минуту он отстранился и выжидающе уставился на замершую в кресле девушку.
- Сойдет? - самодовольно спросил он, не дождавшись ее реакции.
Нерешительно, но она все же кивнула, так и не сказав ни слова.
Лелуш усмехнулся, явно бесконечно довольный собой, и снова занял свое место у книг. Нашел лист бумаги, карандаш и быстро принялся что-то строчить.
Потом задумчиво, не отрываясь от письма, спросил:
- Признаваться в любви всегда так тяжело?
Ведьма кинула на него изумленный взгляд.
- А ты собрался говорить это кому-то еще?...


+для Yuna_Kairi+для Yuna_Kairi
заказ: "гроза" Судзаку_СС, до решения Реквиема, гроза ночью, романтика, без Лелуша
(shame on me, но вот "до решения Реквиема" у меня, хоть убей, не получилось. извиниии.... T___T да и коротковат он получился, но, честно, растягивать его у меня не получилось...)

- Европа оказалась скучнее, чем ты надеялась?
Ведьма в ответ фыркнула и расправила складку на подоле узкого черного платья.
Сузаку покачал головой и снял маску. Помедлив, кинул ее С.С., и та, поймав, прижала к себе.
- Так в чем дело? - снова спросил Сузаку, выглянув в окно. На горизонте мельками молнии. Стекла затрещали под ленивым ревом грома.
- Я думала, ты соскучился, - протянула девушка, улыбнувшись краешком рта.
- Никогда не считал тебя тем, по кому бы стал скучать, - отозвался Сузаку, расстегивая плащ.
Тяжелая темная ткань скользнула на пол и легла крупными складками у ног Зеро.
- Тяжело живется в роли безликого эталона справедливости? Сколько прошло? Всего то три года, да? - С.С. мягко поглаживала гладкую поверхность маски, не поворачиваясь к Сузаку. - Но, как я заметила, вы с Наннали неплохо справляетесь. В мире спокойно. А завтра еще и совершится первый полет в космос. Очень быстрый прогресс, не находишь? Все как и было запланировано.
Сузаку молчал. Оглядев фигуру ведьмы, которая и не собиралась покидать кресло, он вздохнул и расстегнул камзол. Подобрал плащ, прошел к шкафу.
- Знаешь, в чем было преимущество того Зеро? - спросила С.С.. Сузаку резко обернулся, но девушка все так же была увлечена отражением прыгающих за окном молний, отражающихся на гладкой поверхности маски. - У него была я. Принимающая таким, какой он есть. Знающая все, оберегающая. Я - сообщница Зеро. Так было всегда.
Сузаку так и стоял возле шкафа, когда С.С. медленно отложила маску на столик и встала с кресла. Приблизилась вплотную и шепнула на ухо:
- При Зеро всегда буду я. - Ее прохладное дыхание почему-то неожиданно обожгло его шею. Сузаку нервно схватил ее за локти, хотел отстранить, отшвырнуть.. но не смог.
- Если есть Зеро, есть и Серая Ведьма, Сузаку.
Она все так же стояла близко-близко.
И подобно волшебной змейке, шептала ему на ухо заклинание, сдобренное ревом ветра за окном, ослепляющими вспышками молний и грохотом небес.
- Всегда.
Ее слова, ее заклинание сработало.
- Это словно старинная сказка. Спроси у каждого, и он поверит, что рядом с волшебником Зеро должна быть ведьма без имени.
она замолчала. Сузаку тоже молчал. Только вздрогнул, когда ее руки обвили его плечи и успокаивающе провели ладонями по его спине.
И вот тогда Сузаку понял, зачем... Он выдохнул, опустил голову ей на плечо и расслабился.
Ее объятия и правда исцеляли.


+для Verba_Rangiku+для Verba_Rangiku
заказ: Код Гиасс... Корнелия/Гилфорд. После первого сезона, но до того, как Корнелия исчезла, так скажем, романтика, плавно перетекающая в ангст. Слово "взгляд"
(идея очень долго грызла мой мозг, но в окончательном варианте получилась совсем не такой, какую я вынашивала. Очень надеюсь, что вам понравится))

Путь от королевской усыпальницы до дворца был неблизкий: нужно было пересечь запущенный парк, сменяющийся ухоженными рядами тополиной аллеи, а уже возле самого особняка вовсю цвели яркие пышные розы. Возле одного из кустов остановилась и Корнелия, задумчиво поглаживая кончиками пальцев бархатистые, слегка влажные от недавней поливки, лепестки цветка.
Тут ее и застал Гилфорд.
- Ваше высочество.
Она не отреагировала, только дернула плечом.
Гил послушно отступил на шаг и, оглянувшись, убедился, что они в парке были одни.
- Ваше высочество, ваш отец желал видеть вас в ближайшее...
- Знаешь, Гил, я не люблю розы.
Рыцарь принцессы терпеливо уставился на затылок Корнелии. Почему-то обычно сильная и будто бы несгибаемая, Железная принцесса Британнии сейчас казалась ему слабой и уязвимой. Завернувшись в большой белый платок, она так и стояла возле розового куста, не отпуская розы из рук.
- Ваше высочество, после восстания вы сами на себя не похожи. Я понимаю, вы потрясены гибелью принцессы Юфемии, но...
- Гил, не в этом дело. У меня такое ощущение, что я потеряла не только свою сестру. Будто бы пол жизни она забрала с собой, - она наконец-то оглянулась, и рыцарь увидел задумчивый взгляд, направленный куда-то вдаль. - Кто я, Гил?
Гилфорд растерянно открыл рот.
- Вы... вторая принцесса Британии, генерал-губернатор Одиннадцатой Зоны, - отрепетированные фразы, глухие и бездушные. - Командир отряда Гла...
- Я не о том, - она подошла чуть ближе. - Кто я? Женщина, которая жила целями других, и проливала кровь за это. Убийца и палач. Карающая рука без всякой справедливости. Я никогда не думала о том, что могут чувствовать те, на другой стороне фронта. Это и стало моей роковой ошибкой.
Гил ничего не ответил. Лишь почувствовал отчаянное желание податься вперед и обнять ее, такую беззащитную и напуганную. Так бы поступил близкий человек: отец, брат, возлюбленный.
Но он - ее рыцарь. И их разделяют статусы, роли и какие-то светские этикеты и глупые, но четкие военные уставы.
Он ее не обнимет, но защитит. Хотя не это ей сейчас нужно.
- Ты меня не видел, Гил, - неожиданно ее голос вновь становится жестким, отдающим приказ. - Доставил меня на эту виллу вместе с телом Юфемии. И все. Больше ты меня не видел. Не разговаривал со мной этим утром, не слышал того бреда, что я сейчас несла. Вам все понятно, сэр Гилфорд?
Он не смел возмущаться или противиться.
Он ее рыцарь, она его принцесса.
Она отдает приказ, он его исполняет.
Поэтому в этот раз Гил кивает головой, и его взгляд говорит Корнелии, что он не подведет.
- Я вернусь, - кидает она на прощание.
И он не смеет сомневаться.


+для Тарнитриэль+для Тарнитриэль
заказ: Карен/Джино. И что б все хорошо закончилось?
(таки Джино у меня получился развратник! но все ведь закончилось хорошо?))

Джино всегда любил сильных женщин. Может быть потому, что с детских лет у него над кроватью висела вырезанная из газеты фотография императрицы Марианны, прозванной Молнией при королевском дворе за свои военные подвиги и горячий норов. Героиней его сказок на ночь была женщина, которая не побоялась бросить вызов придворным отравителям и въехать в тронный зал верхом на лошади.
Джино восхищался своей подругой Аней - несмотря на хрупкую внешность, леди Элстрейм была замечательным бойцом и одним из лучших пилотов боевых роботов.
Какое-то время Джино был уверен, что почти влюблен в нее. Конечно, по сравнению с идеалом его детства, Ане не хватало некоторых качеств, самыми главными из которых были, как это ни печально, объем груди и некоторая живость характера, но Джино был уверен - он полюбит ее даже такой. Полюбит, это точно!
Но тут ему встретилась Карен, и буквально с первого взгляда рыцарь Его Величества понял, что это ОНА.
Танец Гуррена был восхитителен. В бою Карен дала бы фору любому рыцарю Круглого стола. И этот факт настолько поразил Джино, что он тут же пригляделся еще повнимательнее, и обнаружил в упрямой революционерке тот самый горящий огонь непокорности и силу духа, какой бы позавидовала и сама императрица Марианна.
И вот тогда Джино понял, что влюбился.
Полностью и бесповоротно.
Такой шанс упускать было нельзя, и сэр Вайнберг незамедлительно начал наступательные маневры.
Его действия намного облегчились, когда, после всех войн и сражений, Карен вернулась к нормальной жизни. И Джино внаглую объявлялся на пороге ее дома, одаривал избранницу ослепительной улыбкой и уговаривал сходить с ним в кино.
Карен долго упиралась. Прогоняла его, пыталась свести все к шутке, однажды даже зазвездила кулаком в глаз.
Синяк под глазом рыцаря только распалил.
Как бы то ни было, после многомесячных хождений вокруг да около, Джино пришлось выманивать Карен самым коварным способом: вызвать ее на дуэль, припомнив случай с синяком.
Битва была долгой и беспощадной. Джино и Карен разнесли на полигоне все, что можно было, а боевые роботы уцелели только благодаря безумному и обреченному воплю Ллойда, который вовремя объявился на поле боя.
Оставив безутешного ученого рыдать на мужественном плече Сесиль, а не менее шокированную Ракшату оплакивать Гуррена в компании очередной вонючей сигары, парочка ретировалась на крышу полигона.
День выдался солнечным и ясным. Над столицей кружили самолеты и дирижабли. Шпили высоток подметали яркое голубое небо, цвет которого неожиданно о чем-то напомнил Карен.
Она повернулась и, стирая пот со лба, поинтересовалась:
- И кто же победил?
Джино широко распахнул синие глаза и неожиданно наклонился близко-близко.
- Думаю, моя амазонка оскорбится, если я не присвою победу ей, - ответил он. - Но, признай, если бы не граф Асплунд, твоя защита не выдержала бы моей следующей атаки!
- Что?! - воскликнула Карен, задохнувшись от возмущения. Даже забыла о своей обычной обороне и высоко, с вызовом подняла подбородок.
Джино только того и надо было. Как только их лица оказались на одном уровне, он ухмыльнулся и быстро сократил разделявшее их расстояние.
Почему-то Карен даже не сопротивлялась.
Даже когда Джино осторожно приобнял ее за плечи, девушка не сделала попытки отстраниться.
- Вот видишь, - заметил Вайнберг пару минут спустя, - ты проиграла. Моя атака удалась!

@темы: pozitiFF, i'm a fan, funny stuff, my Freak, code geass, Ouran, Аниме, самиздат