Однажды сидел Лён на бережку озера и пытался рисовать. Рисовал практически принудительно, ибо леди N., разглядев в моей сумке планшет и фломастеры, заявила, что "Не зря же ты всю эту ерунду сюда тащила!".
Пришлось доказывать окружающим, что я слегка художник.
И вот сижу. Вокруг бултыхаются детишки, кидаются песком, орут. Взрослые лениво попивают пивко и ведут бурную жизнь пляжной сосиски.
А я, вся такая идиотка, сижу, грызу фломастер и пытаюсь нарисовать хоть что-нибудь.
Вообще, мои наброски - зрелище не для слабонервных. В беспорядочной вязи линий только человек с очень бурным воображением разглядит ребенка, или загорающую тетеньку, или лодку...
Я не сразу заметила, что рядышком со мной, лениво изображающей творческий пыл, примостился маленький мальчик и с превеликим инетерсом наблюдает за процессом.

Вспомнился эпизод из бессмертного произведения:
" - Тетя, а что это вы делаете? - звонко, с любопытством спросила маленькая разбойница, впервые в жизни повстречавшая сумасшедшую тетю.
- Да вот, камушком любуюсь, - смутилась "тетя", не желая признаваться в телекинетическом бессилии.
- Как-то странно вы им любуетесь, - усомнилось наблюдательное дитятко."
(с) О.Громыко, "Профессия: Ведьма".

Так и я жутко занервничала, когда дитя заглянуло в планшет. Минуты две дитя старательно пыталось понять, что же я рисовала (рисовала я маленького мальчика, у воды). Я смущенно пыталась добавить объекту и эскизу побольше сходства. Там, оборочки на трусиках, плавательный круг в ромашку...
Дитя, тем не менее, удивилось:
- А чего у него глаз нет?
Я покраснела. Глаза на небольших эскизах в лучшем случае изображались парой штрихов. Дитя в тонкости такие посвящено, разумеется, не было.
- Оно это... - беспомощно заикалась я, - потом будут...
Дитя покивало. Подождало еще минуты две, но я глаз так и не нарисовала.
Когда разочарованный в искусстве малыш ретировался к озеру, я облегченно вздохнула и закинула рабочий материал куда подальше...
А перед мальчиком мне все-таки было очень стыдно.