А вот я буду жестокой. Я буду вас коварно запутывать и подкидывать спойлеры.
По-порядку у меня мыслить не всегда получается. Поэтому я чаще всего внутренние эпизоды домысливаю после того, как написаны "внешние". Стиль написания этих "фрагментов" по сути, одинаков. Рил-сан, наверняка, знакома с ним, потому что читала мою зарисовку "Возможно", где я впервые открыла для себя подобный способ повествования. Не знаю как вам, но мне он кажется довольно таки интимным.
Кто такая Кларисса, кто такой Ландо (хы... имя, ну разумеется, позаимствовано у прекрасного О.Блума, но то было сделано по молодости, а некоторые ошибки молодости я исправлять не собираюсь. Уж очень они очаровательны...) , кто такая Сэммиан узнаете потом. А сейчас - типа интрига.
Чесслово, я буду в дальнейшем более-менее последовательна))
...
Утро начинается хорошо.
Солнечные лучи нагрели простыни, и ты позволяешь себе роскошь – поваляться в кровати минут десять. Просто так, хмурясь, жмурясь, глупо улыбаясь.
Просто быть наедине с самой собой.
На этом магия утра заканчивается.
Когда ты привычно спускаешься по лестнице, облаченная в костюм для верховой езды, мальчишка выпархивает прямо перед тобой, насмешливо улыбаясь и вертя в руках яблоко.
- Ты поздно, - замечает он, кивая в знак приветствия.
Ты слегка поднимаешь уголки губ. Ему этого достаточно.
- Прокатишься со мной? – Тихо спрашиваешь ты, почему-то любуясь его кудряшками.
- Не позавтракав? Нет, - он качает головой, когда ты проходишь мимо. – Я только что из города. Полночи не спал.
Ты оборачиваешься на полпути.
Пару секунд внимательно изучаешь его затылок. Мальчишка грызет яблоко, хлюпает соком. Его волосы растрепаны. Футболка примята. Ты почти чувствуешь чужой запах на его коже.
- Где ты был? У Мии? – твои брови гневно сходятся на переносице.
Парень устало склоняет голову набок.
- Нет, - отвечает он. – Ты сыграла очень убедительно, мама. Мия бы приняла меня за призрака, если бы я появился перед ней.
- Тогда у кого?
- У сестренки Рута, - улыбается он. – Знаешь, после того, как ты забрала его себе, малышка Сэм очень одинока.
- Ее зовут по-другому.
- Нет, ее зовут Сэм.
Ты чувствуешь легкое раздражение. Липкую неловкость, собирающуюся у затылка и мягко расплывающуюся по плечам.
- Позавтракай со мной.
Мальчишка понимает, это не предложение. Не просьба. Даже если звучало как просьба. Он знает точно: его мать не умеет просить.
Поэтому он покорно следует за тобой, покусывая яблоко и мотая головой, когда солнечный луч, пробравшийся через легкие занавески, колет его глаза.
Вы сидите за одним столом. Ваши ноги почти касаются. Ты следишь за тем, как он быстро поглощает дорогую еду, как быстро мелькает его вилка. Ты сама несколько минут отрезаешь кусочек бекона, потому что увлечена созерцанием.
Тебе нравится, как он держит вилку. Ты не в силах оторвать взгляд от золотого браслета, мотающегося на его узком запястье. Твой взгляд скользит по его ключицам, которые наивно открыты растянутым воротом футболки.
Ты любуешься сидящим перед тобой созданием. Ты любуешься подобно маэстро, который только что закончил свой шедевр, но не в силах отдать его заказчику.
Ты – маэстро.
Твой сын, сидящий сейчас напротив тебя – твой шедевр.
Заказчик – эта девица.
- Ты с ней спишь? – тихо спрашиваешь ты.
Мальчишка поднимает глаза.
- Как всегда – бесцеремонна, - улыбается он.
- Ландо, не увиливай, - качаешь головой, откладывая вилку. Легко, отрепетированно, привычно, ставишь на стол локти. Сцепляешь пальцы, кладешь на руки подбородок. Поднимаешь глаза на парня.
Его брови приподняты. Рот слегка приоткрыт. Он смотрит на тебя со смесью раздражения и восхищения, откинувшись на стуле.
- Ты собираешься отвадить ее от меня так же, как и Мию? – спрашивает он.
- Нет.
- Зачем тогда спрашиваешь?
- Мне интересно.
- Если тебе интересно, значит тебе что-то нужно от нее.
- Еще раз, Ландо: ты с ней спишь?
Он тяжело вздыхает. Подпирает щеку кулаком.
- Я с ней сплю.
Не дождавшись от тебя хоть какой-то реакции, поняв, что должен сказать что-то еще, он продолжает:
- Она мне нравится. Она необычная, и в то же время самая обыкновенная. И мне с ней хорошо.
Ему хорошо, думаешь ты. Ему хорошо не с тобой, а с этой девчонкой.
Легонько киваешь.
- Уйди, - мягко говоришь ему. Берешься за холодную вилку, подносишь к губам ломтик бекона.
Он сидит напротив, будто выжидая.
- Тебе что-то нужно?
Он мотает головой. Поднимается, сухо чмокает в щеку и тихо уходит, шаркая босыми ногами по теплому деревянному полу.
Он оставляет тебя наедине с остывшим завтраком и запахом чужого тела. Запахом его ночных отлучек, запахом его новой страсти, запахом его нового секрета, который ты все равно не раскроешь, сколько бы вопросов ты ни задавала.
Ты не романтик. По крайней мере, сейчас.
Ты вышла замуж по любви. Тогда, в первый раз. Ты была романтиком, ты думала, что вся жизнь будет великолепной, блестящей сказкой, что весь мир будет тебя любить, что твой принц всегда будет рядом с тобой, готовый каждую секунду дарить розы и осыпать поцелуями твое лицо.
Ты думала, что твоим главным украшением всегда будет улыбка.
Через двадцать лет ты забываешь о романтике. Ты улыбаешься редко, и еще реже – искренне. Ты знаешь, что мир тебя ненавидит, как ненавидит всех остальных, и ты отвечаешь ему взаимностью. Ты построила себе убежище – крепость со стеклянными стенами и зеленым парком, где растут розы, которые кроме тебя никто никогда не срывает. И никто не дарит тебе эти розы.
Ты вышла замуж во второй раз не из-за романтики. Ты почувствовала необходимость заполнить ту пустоту, которая так давно раздражает твое сердце. Ту пустоту, которая появляется с каждой ночной отлучкой сына. Ту пустоту, которую готов принять и заполнить собой человек, твой новый муж.
Вы не любите друг друга. Вы спасаете друг друга.
Иногда ты думаешь, что ты счастлива.
Вечером – званый ужин.
Гости в дорогих нарядах. Немногочисленная элита этого вымирающего высшего общества.
Твой супруг – простак, старающийся держаться на равных с остальными. И ему это удается, мягко отмечаешь про себя, легонько ободряюще сжимаешь его руку и отходишь в сторону. Поправляешь розы в вазе, оборачиваешься в поисках сына.
Он тут, потому что тут же и сестра Рута.
Милая, симпатичная девочка. Среднестатистическая. Необычная.
Ты видишь, как твой сын и она тихо разговаривают о чем-то в углу. Ее взгляд мягкий, обнимающий. Его – вспоминающий, легкий. Он о чем-то говорит, а она держит его руку. Просто держит.
Ты отворачиваешься.
В данный момент ты знаешь, что они любовники. Ты знаешь, что они значат друг для друга примерно то же самое, что и ты для своего супруга.
«Она мне нравится. Она необычная, и в то же время самая обыкновенная. И мне с ней хорошо».
А может и нет.
Ты мотаешь головой, отвлекаешься на пустяковый разговор, а когда оборачиваешься, то видишь лишь два силуэта, удаляющихся к лестнице.
Возможно, это неправильно, думаешь ты, осторожно следуя за ними.
Возможно, ты перегибаешь палку.
А возможно, просто ревнуешь.
Ревнуешь тому, что твой шедевр забрали без спросу.
Ревнуешь тому, что ты – маэстро – должна довольствоваться только завистливыми взглядами в галерее.
Ты слышишь мягкий шепот. Ты слышишь легкий смех.
Дверь чуть приоткрыта. В коридоре темно. Спальню заливает ярким колким светом.
И два силуэта у окна. Руки переплетены, его лоб касается ее лба. Они стоят у окна и о чем-то тихо разговаривают. Неторопливо обмениваются нужной информацией, чувствуя тепло друг друга.
Возможно, тебе следовало бы уйти сейчас. Оставить их.
Но ты прекрасно знаешь, что произойдет дальше, и ты ждешь этого.
Ты ждешь их поцелуя, легкого шепота. Ты ждешь, когда твой сын опустится на колени и прижмется щекой к животу девушки, а она будет смотреть за окно и гладить упругие кудряшки, шепча какую-то историю, которую ты не станешь слушать.
Ты просто дождешься момента, когда мальчишка заметит твой силуэт в дверном проеме, как он легко поднимется, неспеша подойдет, мягко улыбнется и закроет дверь.
Оставив тебя одну в пустом темном коридоре.
Оставив тебя одну с твоими мыслями и чувствами.
А ты вернешься к гостям. К мужу.
И будешь улыбаться.
Неискренне, разумеется.
Следующее утро начнется как предыдущее. Теплые лучи на подушке, позвякивание колокольчиков на ветру.
Твоя рука коснется чьей-то головы.
Твой сын, твой шедевр будет спать рядом, одетый в ту же футболку, в те же штаны, что и вечером. И его лоб будет доверчиво прижиматься к твоему боку.
И ты поцелуешь упрямую макушку. Вдохнешь аромат его волос, улыбнешься, потому что почувствуешь чужой запах. Улыбнешься, потому что будешь знать, что не ты его единственная, и не он твой один.
Ты будешь наслаждаться мыслью, что ты другая, и он другой. И что вы принадлежите другим людям.
И, странно, но эта мысль успокоит тебя. «Почему так?» спросишь ты себя.
Но потом пожмешь плечами. Это не в твоей власти – понять это.
Но ты запомнишь это утро, и чужой запах его любви, и мягкое покалывание ладони на его волосах.
Иногда ты знаешь, что ты счастлива.